Неточные совпадения
Именно, ему показалось, что в остроге ее еще более любят и
ценят и более дорожат ею, чем на
свободе.
И, стремясь возвыситься над испытанным за этот день, — возвыситься посредством самонасыщения словесной мудростью, — Самгин повторил про себя фразы недавно прочитанного в либеральной газете фельетона о текущей литературе; фразы звучали по-новому задорно, в них говорилось «о духовной нищете людей, которым жизнь кажется простой, понятной», о «величии мучеников независимой мысли, которые свою духовную
свободу ценят выше всех соблазнов мира».
Она очень легко и без усилия поняла мотивы, руководившие этими людьми, и, как человек из народа, вполне сочувствовала им. Она поняла, что люди эти шли за народ против господ; и то, что люди эти сами были господа и жертвовали своими преимуществами,
свободой и жизнью за народ, заставляло ее особенно
ценить этих людей и восхищаться ими.
Я очень
ценил и
ценю многие мотивы русской религиозной мысли: преодоление судебного понимания христианства, истолкование христианства как религии Богочеловечества, как религии
свободы, любви, милосердия и особой человечности, более, чем в западной мысли выраженное эсхатологическое сознание, чуждость инфернальной идее предопределения, искание всеобщего спасения, искание Царства Божьего и правды Его.
Я воспеваю
свободу, когда моя эпоха ее ненавидит, я не люблю государства и имею религиозно-анархическую тенденцию, когда эпоха обоготворяет государство, я крайний персоналист, когда эпоха коллективистична и отрицает достоинство и ценность личности, я не люблю войны и военных, когда эпоха живет пафосом войны, я люблю философскую мысль, когда эпоха к ней равнодушна, я
ценю аристократическую культуру, когда эпоха ее низвергает, наконец, я исповедую эсхатологическое христианство, когда эпоха признает лишь христианство традиционно-бытовое.
Между тем, мне приходилось действовать в среде духовно чуждой, враждебной к философской мысли,
свободе, духовному творчеству, социальной справедливости, всему, что я
ценил и чему служил.
Я говорил уже, что у арестантов всегда была собственная работа и что эта работа — естественная потребность каторжной жизни; что, кроме этой потребности, арестант страстно любит деньги и
ценит их выше всего, почти наравне с
свободой, и что он уже утешен, если они звенят у него в кармане.
— Между нами, — продолжал Литвинов, не докончив начатой речи, — между нами всегда была полная откровенность; я слишком уважаю вас, чтобы лукавить с вами; я хочу доказать вам, что умею
ценить возвышенность и
свободу вашей душе, и хотя я… хотя, конечно…
— Кто
ценит свою
свободу, тот ни на что ее и так не променяет, тот и сам отстоит ее и совсем не по вашим рецептам, — равнодушно сказала Дора.
— Все же, я думаю, согласитесь вы, что нужно развить в женщине вкус, то есть я хотел сказать, развить в ней любовь и к труду, и к
свободе, чтоб она умела
ценить свою
свободу и ни на что ее не променивала.
В науке царство совершеннолетия и
свободы; слабые люди, предчувствуя эту
свободу, трепещут, они боятся ступить без пестуна, без внешнего веления; в науке некому
оценить их подвига, похвалить, наградить; им кажется это ужасной пустотою, голова кружится, и они удаляются.
Вдова держит своего поручика в черном теле. «Женись — тогда я тебе все заведу, — обещает она, — полную кипировку, и что нужно из белья, и ботинки с калошами приличные. Все у тебя будет, и даже по праздникам будешь носить часы моего покойника с цепью». Но поручик покамест все еще раздумывает. Он дорожит
свободой и слишком высоко
ценит свое бывшее офицерское достоинство. Однако кое-что старенькое из белья покойника он донашивает.
Я противопоставляю два различных мироощущения, два навыка мысли, две души. Основная сущность их — одинакова, — стремление к добру, красоте жизни, к
свободе духа. Но по силе целого ряда сложных причин большинство человечества еще не изжило древнего страха перед тайнами природы, не возвысилось до уверенности в силе своей воли, не чувствует себя владыкой своей планеты и не
оценило сущности деяния как начала всех начал.
Только истина освобождает, и разум, постигший свою природу, свой естественный догматизм, становится способен понять и
оценить надлежащим образом и свою
свободу Поэтому критический догматизм религиозной философии есть, точнее может и должен быть самою свободною и самою критической, философией.
Социализм же заключает в себе элемент пессимистический, социализм не хочет возлагаться на свободную игру сил в социально-экономической жизни, он пессимистически
оценивает последствия
свободы в хозяйственной жизни.
Он в душе своей как будто упрекал ее за то, что она была слишком совершенна, и за то, что нечем было упрекать ее. В ней было всё, за чтò
ценят людей; но было мало того, что бы заставило его любить ее. И он чувствовал, что чем больше он
ценит, тем меньше любит ее. Он поймал ее на слове, в ее письме, которым она давала ему
свободу, и теперь держал себя с нею так, как будто всё то, чтò было между ними, уже давным давно забыто и ни в каком случае не может повториться.
— Да это правда, князь; в наше время, — продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и
оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько
свободы, что le plaisir d’être courtisée [удовольствие быть замеченною] часто заглушает в ней истинное чувство.